В самой яркой из публикуемых сегодня на русском языке и обреченной на неизбежный успех серии о "литературе ужасов", выходит второй том скромного собрания сочинений одного из наиболее уникальных писателей ХХ века — Ханса Хайнца Эверса. Два тома короткой прозы составят четыре авторских сборника рассказов: "Ужасы" (1907), "Одержимые" (1908), "Гротески" (1910), "Кошмары" (1922).
Инициатор и составитель собрания Григорий Шокин опирался на отечественные издания Эверса, относящиеся к началу века, но отметал всё, что почему-либо не отвечало его критериям литературности и адекватного перевода. Старые переводы, которые всё же были отобраны для настоящего собрания, прошли серьезную редактуру, лично осуществленную составителем, остальные рассказы были переведены заново, в чем преуспели замечательные мастера слова Евгения Крутова, Виктория Колыхалова и Григорий Шокин.
Вниманию публики предлагается второй том рассказов Ханса Эверса, который открывает женский взгляд на немецкого декадента — обстоятельное предисловие переводчика Виктории Колыхаловой. Друг за другом следуют два авторских сборника — "Ужасы" и "Гротески". И если первый из них уже издавался на русском полностью (правда, в другой компоновке переводов), то со вторым история чуть сложнее. Дело в том, что Эверс несколько раз менял состав сборника для разных изданий, и поэтому здесь представлены самые яркие рассказы, вошедшие в разные редакции "Гротесков". Уверен, поклонники писателя во всём разберутся, я или составитель готовы прояснить отдельные моменты. 
Некоторые рассказы впервые переведены на русский язык. Бонус — эссе Эверса о его любимом американском писателе — Эдгаре Аллане По.
И продублирую свое мнение об Эверсе: он всегда был литератором, который "гуляет сам по себе". Формально Эверс — современник Лавкрафта, Пражской школы и экспрессионистов, фактически — не похож ни на кого. Провокатор, испытывающий на прочность систему ценностей читателя (оттого и 18+, не столько даже из-за натурализма описаний). Понравится далеко не всем, особенно учитывая всеобщую для литературы неторопливость слога первой половины прошлого столетия. Если же понравится — вам стоит крепко задуматься о праве на свое место в окружающем обществе. В общем, Эверс — исследователь маргинальности, модальности существования на периферии исторически сложившихся множеств, и даже — далеко за пределами рекомой периферии. Несмотря на то, что тексты его обладают несомненными литературными достоинствами, удовольствие они дарят сомнительное. Наверное, разве что в плане "приобщиться к литературному памятнику, повлиявшему на свое столетие". Ну или если вы практикующий врач.
Второй том, как и первый, украшают иллюстрации Ярослава Гержедовича. Теперь на прилавке Эверса можно спутать с другим немцем (возможно, несколько более достойным) — Шопенгауэром, так что будьте бдительны и покупайте только то, что нужно именно вам!
(Любопытным: "Распятый Тангейзер" — в этом томе.)
Под катом — разворот обложки и содержание 460-страничного издания.
