К концу шестидесятых годов прошлого века уже вполне сформировались две школы фантастики – московская и ленинградская. Школа с берегов Невы отличалась от столичной склонностью к более философской направленности, психологическим прорисовкам, романтическим изыскам и, вероятно, глубинным поэтическим мотивам. Скорее всего, такие предпочтения у питерских литераторов складывались не один десяток лет под мощным влиянием предшественников, начиная с Пушкина, Гоголя, Достоевского и заканчивая Белым, Блоком, поэтами серебряного века и многими, многими другими.
Фантастика же, как литература новых возможностей и горизонтов, стремительно впитала в себя лучшее из наследия. Достаточно вспомнить представителей старшего поколения – Илью Варшавского, Геннадия Гора, Вадима Шефнера. Кстати, именно Варшавский создал в 1969 году семинар молодых фантастов и во многом задал стратегическое направление развития ленинградской фантастики.
Разумеется, в первопрестольной тоже встречались авторы подобного склада – Михаил Анчаров, Александр Мирер, Роман Подольный, но их были единицы. В Северной же Венеции образовалась именно школа с неким метафизическим уклоном. Это признавал даже Аркадий Стругацкий, ярчайший представитель московской ветви новой фантастики, когда писал в письме к брату: «У меня сильное подозрение, что ты прешься не по той дорожке – слишком тебя занимает психология. От одной психологии добра не жди». Правда, написано сие в марте 1959 года, но тенденции уже четко обозначены. Старший брат не ошибся. Впоследствии, в 1974 году, после ухода из жизни Ильи Иосифовича Варшавского, эстафету руководства семинаром молодых фантастов принял именно Борис Стругацкий, а сам семинар так и вошел в историю как «семинар Бориса Стругацкого», взрастивший многих известных авторов.
Формирование школ, как центров притяжения и активности, привело к оживлению издательской деятельности соответствующего направления и появлению книг молодых авторов. К счастью для читателей, распространение фантастики в нашей стране не ограничивалось авторскими сборниками. И хотя специализированных журналов в те времена не существовало, зато в 60-х стали издаваться сразу четыре периодических серии, имеющих непосредственное отношение к столь любимому мечтателями всех возрастов жанру. Это альманахи НФ (М.: Знание), ежегодники «Фантастика» (М.: Молодая гвардия), сборники «На суше и на море» (М.: Мысль, Географгиз), а также, начиная с 1967 года, небольшие книжечки в мягкой обложке с завлекательным логотипом «Библиотека советской фантастики». Если добавить к ним альманахи «Мир приключений» (М.: Детская литература), выходящие с 1955 года, тома в «золотой рамке» «Библиотеки приключений и научной фантастики», существующей с 1953-го, то получалось вполне себе недурно, особенно учитывая тиражи, которые не в пример нынешним исчислялись десятками, а то и сотнями тысяч.
От чего зависит успех писателя? И, соответственно, тиражи?
Во-первых, от предпочтений редакторов и издателей. Во-вторых, от мнения идеологов и законодателей литературных направлений. В-третьих, от читательских интересов и веяний времени, которые эти интересы формируют.
Если серьезно задуматься над этими факторами, возникает масса вопросов. Скорее всего, для редакторов и издателей любой одаренный автор был ценным приобретением – неповторимые изломы сюжета, отменный язык – чего же боле! Однако, как правило, полное отсутствие в текстах нужных реперных точек – алых стягов, мудрых секретарей и вдумчиво выписанных заповедей строителя коммунизма – досадно смазывало все плюсы. Главлит, устанавливающий рамки дозволенного, не терпел отклонений. Так, защищая автора от во многом необоснованных, а зачастую просто высосанных из пальца обвинений цензоров, рецензентов и иже с ними, можно и самому без работы остаться… Редакторы и издатели проявляли разумную осторожность.
Что же до большинства книголюбов – массовый читатель всегда предпочитал простые действия рассуждениям и философии, безрассудных героев умникам и рефлексирующим интеллигентам, черно-белых персонажей сложным многоплановым натурам, а лобовой удар хитрым обходным маневрам.
Наверняка существовали и другие причины, развернувшие векторы судеб многих талантливых авторов, а то и вовсе их обнулившие. Есть основание полагать, что одной из таких являлась обычная человеческая зависть некоторых коллег по цеху, считавших себя несправедливо обойденными, а посему препятствовавших взлету товарищей в меру сил и возможностей. Увы, законы творческой среды ничем не отличаются от обычных, социальных. Как утверждается в «Дхаммападе»: «Слеп этот мир. Немногие в нем видят ясно».
При желании можно вспомнить тех или иных фантастов, заслуживающих, на мой взгляд, более пристального внимания или хотя бы любопытства, поскольку их творчество начиналось как примечательный феномен, но по разным причинам не получило дальнейшего развития в советское время. Навскидку приведу имена пятерых:
— Александр Щербаков, чьи повести «Сдвиг» и «Змий» читателям наверняка
запомнились. А кроме этого – лишь только повесть «Суд», пять рассказов в
70-х и еще четыре в 80-х.
— Виктор Невинский, известный романом «Под одним солнцем». Ну, еще он
совместно с Александром Шалимовым написал седьмую главу в буриме
«Летающие кочевники» да два рассказа, напечатанные в журналах.
— Вячеслав Морочко, отметившийся тремя чудными рассказами в сборниках
«Фантастика»: «Там, где вечно дремлет тайна», «Ёжик» и «Мое имя вам
известно». Правда, в 80-х был замечен на страницах рижских антологий
издательства «Лиесма».
— Семен Слепынин, уральский автор, создавший замечательный роман
«Звездные берега», а помимо него еще повести «Фарсаны» и «Мальчик из
саванны».
— Олесь Бердник, о котором читатели узнали лишь благодаря альманаху
«Мир приключений» № 7 за 1962 год, где была помещена его фантастическая феерия «Пути титанов», во многом наивная и спорная, но вызывающая искреннюю симпатию.
Почему эти люди вдруг перестали писать при очевидных способностях к творчеству? А, может, они и продолжали, но их по невнятным мотивам отлучили от издательств? Не зная всех привходящих обстоятельств и скрытой мотивации поступков, трудно определить истинные причины. Остается только гадать и перебирать варианты – от комплексов, возникших из-за бесплодных попыток пробить стену отчуждения, до нежелания кому-либо что-либо доказывать. Вполне годятся также безыскусный дефицит времени и очень вовремя подвернувшееся другое занятие. Однако существует один маленький нюанс, начисто перечеркивающий лишние измышления.
Почти все названные писатели эффективно реализовались в иные времена и в иных замыслах, не как тогда, на исходе оттепели… Вероятно, то, что беспокоило их душу – тема манипуляций властей народами, человеческим сознанием в частности, пришлось не по вкусу советским идеологам.