С конца двадцатого века стало модным и даже прибыльным занятием делать катастрофические прогнозы будущего планеты Земля, в том числе довольно близкого. И выступают в роли прогностиков отнюдь не только экстрасенсы и гадалки, шарлатаны от науки, но и вполне серьезные ученые. Они грозят человечеству всевозможными катаклизмами. Среди наиболее наукоообразных и потому убедительных прогнозов – глобальное потепление. И это при том, что одновременно существует гипотеза о приближении нового ледникового периода, которой придерживаются многие специалисты, и звучит она не менее серьезно. Якобы нынешнее потепление только ускоряет грядущее наступление холодов. В результате каждый человек имеет возможность выбрать из двух взаимоисключающих сценариев развития климата тот, что ему большее нравится.
Как бы там ни было, результаты непрерывных метеонаблюдений говорят сами за себя: в течение последних полутора веков температура воздуха на планете ощутимо выросла и конца этому процессу пока не видно. Не остался в стороне и Северо-Запад России, включая Санкт-Петербург и Ленинградскую область. Изменения климата стали особенно заметны с девяностых годов, когда участились аномально теплые зимы, а вот сухое и жаркое лето оказалось уже не правилом, а, скорее, исключением.
Одним из результатов подобного потепления стала смена ареалов обитания живых существ. Она происходит во многих уголках Земли, в том числе на европейском севере. Так за последнее десятилетие ареал распространения финских бабочек расширился на север в среднем на шестьдесят километров, а три вида, обитающие на опушках лесов и питающиеся личинками древесных насекомых, – аж на триста. В Гренландии теперь гнездится сизоголовый дрозд, в Исландии отмечены скворцы и ласточки, а в Великобритании – белая цапля. Если дело пойдет так и дальше, недалеко то время, когда пояс лиственных лесов сдвинется далеко на север и будет тянуться от Балтики до Тихого океана.
На берегах Финского залива, в зоне мягкого атлантико-континентального климата с вкраплениями атлантического микроклимата тоже можно обнаружить немало живых свидетельств глобального потепления. Среди разнообразных живых существ, которые один за другим медленно, но неостановимо перебираются сюда с южных территорий, есть немало грибов-макромицетов, попадающих в круг наших интересов. Регулярные наблюдения за видовым разнообразием Санкт-Петербурга и Ленинградской области позволяют обнаружить все новых переселенцев из Средней полосы, с юга, из Прибалтики и Западной Европы.
Далеко не всегда можно понять, когда именно пришли сюда нетипичные для шестидесятой параллели виды: в течение двадцатого столетия или значительно раньше – после отступления последнего ледника. Но факт остается фактом: на границу таежной зоны заявились и прочно укоренились выходцы из широколиственных и прочих южных лесов. Огласить весь список не представляется возможным, так что остановимся на самых интересных южанах.
Начнем с гриба, который обладает демонической харизмой, – бледной поганки (Amanita phalloides). Да, где-нибудь под Москвой или Брянском этих симпатичных грибов-убийц хоть пруд пруди, но в наших краях они расти не должны, да и сейчас они – редкие гости под Питером. Бледная поганка тяготеет к берегу Финского залива, требуя непременного присутствия дубов, хотя может произрастать и под обычными березами.
1 — Бледная поганка
Нельзя не упомянуть о трубчатом красавце – болете укорененном (Boletus radicans) с горьким вкусом и весьма импозантной внешностью. Он облюбовал пригородный парк, где, ничуть не стесняясь отдыхающих, плодоносит ежегодно.
2 — Болет укорененный
Пожалуй, больше других грибов-иммигрантов знаменит трутовик лакированный (Ganoderma lucidum), которому в Китае дали звучное имя «гриб бессмертия». Этому красивому и чрезвычайно целебному грибу из субтропиков для нормального роста необходимо присутствие дубов, но он гораздо чаще растет на пнях и корневой шейке берез. Подобно бледной поганке, трутовик тяготеет к лесам и паркам на берегу Финского залива, но неплохо себя чувствует и в пригородах Санкт-Петербурга.
3 — Трутовик лакированный
Весьма необычен своей внешностью и крупным размером гриб-баран шляпочный (Grifola frondosa). Он больше напоминает огромный сухой букет или вырезанную из дерева дизайнерскую инсталляцию, а не живой гриб, и поэтому сразу бросается в глаза. Обычно гриб-баран предпочитает широколиственные леса, на Северо-западе России растет на дубовых пнях или рядом с ними, поселившись в реликтовых или рукотворных дубовых рощах.
4 — Гриб-баран шляпочный
Закончим разговор о грибах-пришельцах еще одним весьма экзотическим видом — саркосомой шаровидной (Sarcosoma globosum). Ее страшноватые по внешнему виду плодовые тела покоятся на подстилке в ельниках, напоминая выкатившиеся из орбит глаза какого-то диковинного зверя или старые ручные гранаты. Саркосома чрезвычайно капризна и потому очень редка в наших краях, но все же она прочно укоренилась в нескольких точках Ленинградской области и окрестностей Санкт-Петербурга. Крайне сложно понять, почему она выбирает одни леса и полностью безразлична к совершенно аналогичным.
5 — Саркосома шаровидная
Движение грибов с юга на север – объективный процесс. Но в последние годы довольно неожиданно наметилось и встречное движение – с севера на юг (или на теплый запад). И вот это процесс категорически субъективный. Тут все зависит от креативности ученых-микологов, от их желания кропотливо изучать грибной мир не только в удивительных лесах дальних земель, но и в куда менее экзотической северо-западной России.
Имеется множество исторических мифов, которые чрезвычайно живучи. Например, миф о Ледовом побоище или об убийстве Иваном Грозным своего сына. Но ничуть не меньше мифов существует относительно грибов. Оказывается, что привычные для Ленинградской области и Санкт-Петербурга виды, которые живут тут с незапамятных времен, у нас отродясь не росли и порой расти в принципе не могут – слишком уж они теплолюбивые, и упорно предпочитают иные породы деревьев, подлесок и почвы.
Так почему же корифеи-микологи в свое время ошиблись в их определении? Причина в сущности одна: в наших краях обитает немало грибов-близнецов, внешне трудно отличимых или полностью не отличимых от более известных, широко распространенных видов. И у микологов просто не было повода усомниться в правильности давнего определения. Вот только они забыли вековую народную мудрость: доверяй, но проверяй…
Приведу самые типичные примеры. Всем известен «красный весенний цветок» питерского леса – саркосцифа ярко-красная (Sarcoscypha coccinea), которую весьма поэтично называют «алой эльфовой чашей». Однако, в начале XXI века выяснилось, что на самом деле у нас растет ее гриб-близнец – саркосцифа австрийская (Sarcoscypha austriaca). А ярко-красная сестрица обитает куда южнее и западнее. Затем выяснилось, что в России имеются территории, где оба родственника растут бок о бок (в т.ч. на Северном Кавказе). Но это головная боль не для нас, а для тамошних натуралистов.
6 — Саркосцифа австрийская
Несколько позже было исправлено еще одно досадное недоразумение: вместо несъедобной, но довольно красивой рядовки белой (Tricholoma album) на Северо-Западе России обнаружилась столь же несъедобная рядовка частопластинчатая (Tricholoma stiparophyllum). Ареал распространения ее белой сестры ощутимо сдвинулся на юг, но продолжает удерживать центр Европейской части. Узнать правду в отношении этого вида нам было особенно важно, ведь рядовка частопластинчатая – один из самых красивых и массовых грибов рода Tricholoma под городом Святого Петра.
7 — Рядовка частопластинчатая
Третий пример – незнакомый широкой публике гипоксилон ломкий или земляничный (Hypoxylon fragiforme), который мановением шариковой ручки превратился в своего брата-близнеца гипоксилон Хау (Hypoxylon howeanum). И если первый вид растет исключительно на экзотических для нас буках, то второму по вкусу многие древесные породы, он – откровенный космополит.
8 — Гипоксилон Хау
Еще один аскомицет, который после переопознания приобрел иностранное имечко, — дальдиния Чайльд (Daldinia childiae), которая заняла место дальдинии концентрической (Daldinia concentrica). Теперь ясно, что первая – тоже всеядна, зато вторая растет исключительно на ясенях. А названа переименованная дальдиния в честь американского миколога Мэрион Чайльд.
В наших северных лесах наверняка растет еще немало таких вот ошибочных грибов, до которых руки микологов еще не дошли и дойдут ли когда-нибудь вообще?.. А вот новые гости с юга будут приходить к нам всенепременно.
9 — Дальдиния Чайльд
В этом материале я изложил свое сугубо личное мнение – мнение скептически настроенного натуралиста и миколога-любителя. Оно может кардинально расходиться с мнением микологического сообщества или его отдельных членов.